Американский кабинет Иосифа Бродского

[lena_levanto]

Без комментариев...

От alena_15
http://alena-15.livejournal.com/494080.html

Перечитывала вчера весь вечер стихи Бродского и воспоминания о нем  - и вспомнила, как мы с подругой, гуляя по Питеру, забрели на выставку "Американский кабинет И. Бродского". Перелистала фотографии, захотелось поделиться.

Крохотная экспозиция, насыщенная предметами из жизни - "Музею была передана не только библиотека Иосифа Бродского и некоторые вещи из дома с ул. Пестеля, но и вещи из дома в Саут-Хедли: письменный стол, секретер, настольная лампа, кресло, диван, постеры, связанные с итальянскими поездками Бродского, его тамошняя библиотека."
















И невыносимое - напечатанная на машинке просьба сатрика-отца разрешить ему уехать к сыну.

"Особенно тяжело, просто ужасно было увидеть подлинники просьб родителей Бродского о поездке за границу с целью навестить сына. Вот как писал об этих тщетных прошениях Иосиф:

"Двое стариков, скитаясь по многочисленным государственным канцеляриям и министерствам в надежде добиться разрешения выбраться за границу, чтобы перед смертью повидать своего единственного сына, неизменно (...) слышали в ответ двенадцать лет кряду, что государство считает такую поездку "нецелесообразной"..."

Чемодан, который отец Иосифа Бродского привез из Китая в 1927 году и с которым поэт уехал в Америку.
"Мне говорят, что надо уезжать..."
                   

Все цитаты взяты из поста моей подруги Инны in_es Гуляя по Питеру. Бродский
"Натолкнулась на мысль, что существуют места с большой концентрированностью культуры на одном кв. м.

Бродя по Питеру, постоянно оказываешься в таких местах. Вот такой привычный когда-то угол Литейного и Пестеля..." - но там много других интересных фактов и размышлений!

P.S.
Хочу лишь дополнить этот пост стихами Бродского:

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.